«Женщины были от него без ума»: дипломат Тимур Дмитричев — о встречах с Че Геварой

Дипломат Тимур Дмитричев рассказал о встречах с Че Геварой

14 июня 1928 года родился Эрнесто Че Гевара — революционер, врач, идеолог и команданте. О встречах с легендарным команданте рассказал RT бывший советник на Кубе, а позже — сотрудник ООН Тимур Дмитричев. Он видел Че 12 раз: 11 — в Гаване, ещё один — в Нью-Йорке. В интервью он вспоминает, каким был команданте за работой, в семье, на футбольных матчах, а также в минуты, когда проявлялось его хладнокровие.

— Сколько раз вы встречались с Че Геварой и где?

— В общей сложности 12 раз. 11 — на Кубе и один раз во время его визита в США.

— Как вы оказались на Кубе и чем вы там занимались?

— Весной 1961 года меня в срочном порядке выпустили из Института иностранных языков. Министерство высшего образования СССР срочно подбирало специалистов со знанием испанского языка для работы на Кубе.

Революция на острове шла уже третий год, и Куба стремительно сближалась с Советским Союзом, который обещал помощь в экономике, торговле, обороне.

Меня направили в Хусеплан — только что созданное на Кубе Министерство планирования, аналог Госплана СССР. Там формировалась группа советских специалистов. В тот же день нас поселили в гостинице «Шато Мирамар» в пригороде Гаваны.

Ещё перед отъездом на Кубу отец сказал мне: «Обязательно веди дневник». И я вёл. Все записи о моём пребывании там были сделаны сразу, по свежим следам. Благодаря этому сейчас я могу делиться своими воспоминаниями без домыслов и придумок, как будто это было вчера. Более того, после выхода в отставку с помощью дневника я смог собрать свои записи в книгу.

— В чём заключалась ваша работа на Кубе? Какая была поставлена задача перед вами? Кто был в иностранной команде Хусеплана?

— В команде были специалисты из разных стран, которые приехали работать на Кубу, чтобы поддержать её своим талантом и интеллектом, развивать экономику в стране и другие сферы её жизни. Там были люди из Чили, Бразилии, Мексики, участвовали крупные французские экономисты. Были два американца. Я был в команде переводчиком. И одновременно должен был вести протоколы всех переговоров.

— Ваша первая встреча с Че Геварой произошла в рамках работы в Хусеплане?

— Именно так. Однажды после одного из совещаний лейтенант Гарсия, возглавлявший работу Хусеплана, сообщил: «Компанеро, Че вас ждёт сегодня вечером у себя в Министерстве промышленности». Это было 15 мая 1961 года. Мы не могли поверить в такое внимание к иностранным специалистам со стороны легенды кубинской революции. На Кубе Че Гевара сначала был министром финансов, а потом стал ещё и министром промышленности.

«Найдите ключ»

— Как произошла ваша встреча с Че Геварой?

— Мы пришли, сели в его канцелярии, а через пять минут открылась дверь, вышел Че Гевара, щедро улыбаясь нам, пожал руки, похлопал по плечу и пригласил всех войти в его кабинет.

Кабинет был довольно большой, бюро было буквально завалено массой книг и бумаг. Он посадил нас за небольшой кофейный столик — низкие скамейки и такой же диванчик под стать столу. Че поинтересовался, как у нас дела, как самочувствие, были ли какие-то проблемы, и потом сказал: «Я ожидаю приезда кубинских специалистов, которые будут участвовать в наших общих переговорах здесь. В этой связи хочу предложить вам пока выпить кофе». Позвонил, позвал помощника, заказал для нас кофе.

Пока тот ходил за кофе, Че Гевара пригласил меня к своему столу: «Я был бы очень рад узнать, что это за книги у меня на русском языке».

Книг было 12, он брал каждую, смотрел сначала на неё, потом давал мне и просил перевести название. Это были книги по экономике, по статистике и очень специализированно технические. Несколько книг он отобрал по названию и сказал: «Давайте теперь посмотрим по оглавлению».

Тексты были довольно сложные, и тогда он обратился ко мне с просьбой: «Давайте я пришлю вам эти книги на работу, в Хусеплан, а вы не спеша переведёте мне в них оглавления. А я потом решу, как поступить с этими книгами».

В это время принесли кофе. «Теперь я хочу предложить вам настоящее кубинское угощение — сигары» — пошёл к столу, где у него стояла деревянная шкатулка, и попытался её открыть, но она никак не поддавалась. Тогда команданте добродушно засмеялся: «Это помощники охраняют меня от того, чтобы я курил сигары. Каждый раз они проделывают один и тот же трюк. Сейчас я вызову помощника и спрошу, где ключ. А тот наверняка скажет, что ключ потерян». Он вызвал помощника, спросил, где ключ от шкатулки, а помощник ответил: «Потерялся». Че Гевара сказал: «Мне неудобно, я предложил гостям сигары, но не могу им их дать, потому что ключ потерян. Пожалуйста, найдите ключ». Когда тот ушёл, Че Гевара нам объяснил, что у него в детстве была астма, от которой он очень страдал. Из-за неё он даже пошёл учиться на врача, надеясь, что однажды раз и навсегда сможет излечить всех от этой болезни.

Но о медицинской карьере ему пришлось забыть после присоединения к революционному движению в Гватемале. Потом были Перу, Эквадор, Мексика и, наконец, Куба. Там Че стал врачом в составе группы партизан, потому что у них не было специалиста. Он ухаживал за больными с самого их выезда из порта Мексики, поскольку был шторм и такая качка, что многим понадобилась помощь в той ситуации.

«Мечта Че Гевары»

— Сколько вы пробыли на Кубе и как часто за это время встречались с Че Геварой?

— На Кубе я пробыл ровно один год и один месяц. С Че Геварой мы встречались каждый месяц. Встречи проходили не в кабинете Че, а на квартире Карлоса Рафаэля Родригеса, одного из лидеров Коммунистической партии Кубы. У Карлоса был очень удобный кабинет, где комфортно могли разместиться для переговоров 10—12 человек. Очень популярной была во время этих заседаний тема и мечта Че Гевары сделать Кубу производителем тракторов, экскаваторов и, что особенно его волновало, автомобилей. Иностранные специалисты говорили ему, что Куба не сможет производить автомобили, что это очень непростая технология.

Вообще, кубинцы ужасно любили заседать, но через каждые сорок минут — час объявляли перерыв, чтобы размяться. Во время пауз мы просто общались, пили кофе, беседовали на общечеловеческие темы, обсуждали международные события. Это было не официально, а по-дружески.

— Команданте делился воспоминаниями о своём детстве?

— Че рассказывал, что ещё в школе он проявлял перед товарищами безрассудство и хладнокровие. Вспоминал, например, как клал доску через ущелье, по дну которого протекал ручей. Доска сильно прогибалась, а он прыгал на ней и бросал всем вызов, кто ещё сможет так же. Но никто не отваживался это повторить. Также Че проявлял себя и в боях на Кубе, когда во время открытого по ним огня из пулемётов он выходил из укрытия со своим автоматом и начинал стрелять по самолётам Батисты.

— Когда речь заходит о Че Геваре, то его часто называют либо просто Че, либо команданте. Что эти слова означают?

— Че — это было его боевое прозвище со стороны кубинцев, которые всех аргентинцев называют Че, потому что те без конца употребляют это слово: «Послушай меня, че; подай мне это, че». Это у аргентинцев как слово-паразит.

А что касается команданте, это слово имеет в испанском языке несколько значений. Команданте — человек, возглавляющий что-то, за что он отвечает. Это и командир, и командующий, и воинское звание в кубинской армии. Поэтому, когда мы говорим о команданте Че Геваре, подразумевайте всё вместе. Фидель Кастро тоже был команданте.

— Че Гевара и Фидель: как бы вы могли охарактеризовать их в сравнении?

— Это трудно сделать, потому что это были два совершенно разных человека, при этом оба очень обаятельные и открытые. К Фиделю на улице мог подойти любой человек, спросить: «Как дела?» И Фидель останавливался, разговаривал с ним, интересовался, как семья, как работа. И таким же был Че. В этом отношении у них было много общих качеств: они были простыми, отзывчивыми, добрыми.

Фидель был кубинцем, это была его революция. При этом с точки зрения идеологии Че был куда левее, чем Фидель. Фидель начинал революцию против Батисты, не имея никаких других целей, кроме как избавиться от диктатора. Он не думал в тот момент о переустройстве страны в сторону социализма. Все эти идеи были привнесены Че Геварой и братом Фиделя Раулем. С точки зрения боевых действий Фидель был, конечно, значительно сильнее, он располагал военными знаниями, и Че был на полшага позади него.

Они были совершенно разными людьми, но, несмотря на все идеологические разногласия, которые возникли у них потом, они сохранили дружбу. Фидель всегда заботился о нём, где бы ни находился Че Гевара, переживал за него, постоянно посылал к нему людей, которые его оберегали. Фидель очень его ценил, любил, уважал и заботился, буквально как отец.

— В чём заключались разногласия Фиделя и Че Гевары?

— Че был очень разочарован советской политикой в отношении Кубы, особенно после того, как СССР после гарантии США «никогда не нападать на Остров свободы» вывез оттуда своё ядерное оружие. Че был особенно сильно этим задет. Для него СССР был светочем, который должен был вести революционное движение в мире, оказывать идеологическую поддержку. Но он её не видел. Он считал слишком сдержанной политику советских властей по отношению к Кубе и вообще к странам Латинской Америки. Поэтому Че стал гораздо больше привлекать Китай и его политическая линия.

«Че Гевара был невероятный красавец»

— Расскажите о женщинах Че Гевары.

— Его первой женой была Ильда Гадеа, представительница левой политической элиты Перу. Они познакомились во время революционных событий в Гватемале, потом поженились в Мексике, где она очень помогала ему. Вскоре Че Гевара отправился в свой легендарный поход на Кубу, где добился успеха в революционной деятельности. На Кубе Че встретил аристократку Алейду Марч, которая помогала ему налаживать связи между кубинскими революционерами и остальным миром. Она стала помощницей во многих его делах.

Че Гевара был невероятный красавец, обаятельный, великолепно сложенный физически, с очаровательной улыбкой. Он очень располагал к себе. И женщины были от него без ума. Поэтому Алейда очень ревновала Че. До встречи с ней у него была любовница крестьянка, которая восторженно потом отзывалась о нём, что вызывало ужасное раздражение у Алейды.

Алейда, воспитанная в аристократическом духе, очень любила наряды, была большой поклонницей моды. Но в этом она встречала революционное непонимание со стороны мужа.

В то время на Кубе после разрыва экономических связей с США было очень сложно с товарами народного потребления. И когда он видел, что она пополнила свой гардероб чем-то дефицитным, то был крайне недоволен. Однажды перед выходом на какой-то государственный приём он увидел на ней шикарные туфли на высоком каблуке, в которых она жаждала появиться на публике, и сказал ей: «Снимай эти туфли и иди в самых обычных. Не нужно выделяться. Другие не могут себе этого позволить, и ты тоже не должна так делать». Такие же требования у него были к её платьям.

При этом Алейда была прекрасной матерью, у них было пятеро детей. Старший их сын Эрнесто не так давно умер. Остальные дети, насколько я знаю, живут на Кубе. О них мало что известно теперь, поскольку сейчас там другие герои.

— Вы встречались с Алейдой?

— Только на футбольных матчах. Че Гевара, аргентинец по происхождению, был страстным любителем футбола. В детстве и юношестве он сам играл, мечтал стать футболистом, но ему помешала астма.

На стадионе мы сидели на отведённых специально местах. А в 10—15 м от нас сидели рядовые зрители, которые, конечно, наблюдали за Че и его женой. Зрители их приветствовали во время перерывов, а они слали им приветствия в ответ. Вели себя дружелюбно, открыто, без каких бы то ни было претензий на власть, как обычные зрители, к которым просто больше внимания. Между собой Алейда и Че Гевара на публике держали себя строго.

Во время матчей он мало разговаривал, внимательно следил за полем, за всеми ударами по мячу, всё время комментировал происходящее. Когда случался фол или гол, он всё равно вёл себя очень сдержанно. Его эмоции можно было наблюдать только на лице, которое менялось по ходу игры. И ещё во время голов и промахов он закуривал сигару.

Алейда была не очень разговорчивой. Мы лишь немного общались во время коротких перерывов футбольных матчей. Разговоры были скорее бытовые. Она рассказывала про детей, например, какое место занял в соревнованиях старший сын и т. п.

«Просто Че»

— Какой была ваша последняя встреча с Че Геварой?

— Это было в Нью-Йорке. После Кубы я был направлен в США, где в итоге прожил более 50 лет.

К этому времени я уже два с половиной года работал в секретариате ООН, а Че приехал туда во главе кубинской делегации для участия в Генеральной ассамблее Организации Объединённых Наций. Мы встретились с ним в кафетерии для рядовых сотрудников. Он пришёл туда и стоял в длинной очереди. Увидел меня, узнал и был очень рад.

За обедом мы разговорились про Кубу, про общих знакомых, про его и про мою семью. Он спросил, есть ли у меня дети. У меня с собой была фотография сына. Че Гевара очень не любил давать автографы, но поставил для меня свою подпись на его фотографии.

Он написал просто «Че». Я попросил его добавить «Гевара», а он улыбнулся, достал из своего кошелька купюру в 100 песо и показал мне на ней свою подпись как министра финансов Кубы: «Если весь мир доверяет такой моей подписи на купюрах Кубы, то, думаю, вами это тоже будет принято». И оставил просто «Че».

Потом он сказал, что идёт на встречу с Громыко (во главе нашей делегации тогда был министр иностранных дел СССР Андрей Громыко), а затем отправляется в трёхмесячную поездку по Европе.

В те же дни я стал свидетелем покушения на Че Гевару. Получилось так, что я шёл на работу к себе в секретариат в здание на Первой авеню. На противоположной стороне улицы стояла огромная толпа эмигрантов с Кубы, контрреволюционеров. Они устроили многочисленную демонстрацию против приезда Че Гевары. Их сдерживали редко расставленные полицейские. К ООН подъехал небольшой кортеж во главе с американской полицейской машиной, а затем Chevrolet с кубинским штандартом, в котором находился Че Гевара. Когда кортеж подъехал к воротам, из толпы выскочила женщина, безумно крича и размахивая большим охотничьим ножом. В ярости она перескочила через невысокую, примерно в полметра живую изгородь и кинулась к машине, которая уже замедляла ход. Двое полицейских бросились за ней, но она оказала им такое дикое и яростное сопротивление, что они с большим трудом смогли связать её. На помощь подоспели другие стражи порядка, потому что тем двоим, расцарапанным ножом и ногтями, потребовалась медицинская помощь.

И когда Че в тот день проходил по коридору ООН, корреспонденты спросили его: «Как вы относитесь к этому покушению?» Он вынул изо рта сигару и ответил: «Было бы хуже, если бы на меня набросился мужчина с пистолетом. А это было не страшно».

— Как к Че Геваре относились в США?

— Он пользовался в Америке популярностью не как политический деятель, а как герой, как человек, который посвятил себя большому делу, хотя многие и не разделяли его политических взглядов. Но большинство населения вообще не знали о нём. Это такое типично американское игнорирование всего, что не касается их семьи и их городка.

«Фернандо — последняя боевая кличка Че»

— Как вы узнали о смерти Че Гевары и почему его убили?

— Узнал я об этом из телевизионных новостей. С одной стороны, я не мог поверить. С другой — его прошлое всегда было очень рискованным, он будто не верил, что может погибнуть. То, что я знал его лично, добавляло горечи этому событию.

А потом сами участники расправы над ним, кубинские американцы, которые были посланы на это задание ЦРУ, вернулись и стали рассказывать в подробностях, как они помогли избавиться от этого революционера.

Главной целью и мечтой Че была Аргентина. Он посылал туда свою группу, но она была полностью уничтожена. И он надеялся закрепиться через Боливию, поскольку она граничит с Аргентиной, и затем перейти границу и поднять в Аргентине революционную борьбу. Американцы не хотели, чтобы он свергал верные им режимы, видели в нём своего врага, не только идеологического, но и вооружённого.

Че неоднократно менял боевые клички. Последней в тот момент, когда его убили, была Фернандо.

— А тогда, во время первой встречи, ему всё-таки удалось угостить вас сигарами?

— Да, и я сохранил их до сих пор. Он взял из шкатулки пять сигар и протянул мне. С виду это обычные кубинские сигары. Но я храню их очень бережно — ведь это сигары из рук Эрнесто Че Гевары.