Как США хотят поставить под контроль тактическое ядерное оружие России

Вашингтон надеется включить его в новый двусторонний договор Будущий помощник Трампа: США хотят контролировать тактические боеголовки России В команде президента Дональда Трампа выступают за то, чтобы США и Россия заключили новый договор о ядерном оружии. Он должен ограничить российские тактические арсеналы. Подробнее — в материале РБК

Как в США видят будущее контроля над вооружениями

США хотели бы заключить с Россией договор, который ограничит арсеналы российского тактического ядерное оружия (ТЯО). Об этом Роберт Кадлек, выдвинутый президентом Дональдом Трампом кандидат на пост помощника военного министра США по ядерному сдерживанию, политике и программам химической и биологической защиты, заявил в своих письменных ответах на 115 вопросов американских законодателей. Вопросы были подготовлены к ноябрьским слушаниям в Сенате США по назначениям в Пентагоне.

По оценке кандидата, у России «обширный и разнообразный арсенал ядерного оружия оперативно-тактической дальности», который не подпадает под действие Договора об СНВ и «напрямую угрожает» союзникам США и американским силам передового базирования. «Эти возможности усложняют нашу способность защищать интересы США в Европе и других регионах. Я считаю, что нам следует изучить способы включения этого оружия в проверяемый договор о контроле над вооружениями с Россией», — заявил Кадлек, подчеркнув, что, вступив в должность, он вместе с Пентагоном и Госдепартаментом будет искать варианты контроля над российским тактическим оружием.

Четкого определения тактического ядерного оружия нет. Международная кампания за ликвидацию ядерного оружия (International Campaign to Abolish Nuclear Weapons — ICAN) поясняет, что тактическим считается все, что не входит в категорию стратегических вооружений в той классификации, которая приводится в российско-американских документах по контролю над вооружениями (договоры ОСВ-1 и ОСВ-2, СНП и СНВ).

Задача такого оружия — выполнение конкретных тактических целей на поле боя, а не масштабный удар по крупнейшим городам в тылу противника. У нестратегического оружия меньше дальность (не превышает 5,5 тыс. км) и мощность. Тем не менее при определенных условиях оно может быть задействовано в выполнении стратегических задач, полагают эксперты.

Тактическое ядерное оружие: что это такое, отличие от стратегического База знаний

Кадлеку также были заданы вопросы о том, какими он видит будущие соглашения по контролю над вооружениями и какую политику США следует вести в отношении других ядерных стран. Кадлек отметил, что поддерживает линию Трампа в этой сфере. «Я убежден, что содержательный диалог и взаимные прагматичные меры могут помочь снизить риск ядерной войны. Я поддержу любые подобные меры, которые укрепят безопасность США и будут способствовать продвижению их национальных интересов. Я поддерживаю усилия президента Трампа по поиску путей продвижения вперед с Россией в вопросе контроля над стратегическими вооружениями и привлечению Китая к переговорам», — отметил он.

Что касается подходов к контролю над ядерным оружием, которые Кадлек обещает отстаивать, если его кандидатуру одобрят, то они заключаются в следующем.

Необходим «прагматичный, эффективно проверяемый» контроль для всех видов ядерного оружия. Насколько возможен договор, который бы охватывал все системы доставки, пока оценить сложно. Однако Кадлек не поддерживает ограничения, которые помешали бы США развертывать обычные вооруженные силы.
США должны быть открыты к сотрудничеству с Россией и Китаем в области контроля над вооружениями, «если такие меры действительно отвечают интересам и безопасности США и наших союзников». При этом Кадлек скептически относится к ограничениям потенциала США в области противоракетной обороны (ПРО), в кибернетическом пространстве, космических операций и обычных вооружений.
Кадлек был бы готов обсудить с Британией и Францией их участие в соглашениях по контролю над вооружениями, чтобы оценить, отвечает ли это их национальным интересам и интересам США и к каким последствиям приведет для союзников по НАТО.
Что касается КНДР, Индии и Пакистана (Израиль как четвертая неофициальная ядерная держава в вопросах не фигурировал), Кадлек ответил общими фразами о том, что контроль над вооружениями и меры по снижению ядерной опасности — важнейшие и прагматичные инструменты, которые «помогают нам продвигать наши общие интересы по защите наших стран от потенциального ядерного конфликта».

Как к ограничениям ТЯО относится Россия

Заявления Роберта Кадлека в целом отражают традиционный американский подход «с республиканским привкусом», сказал РБК научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, сооснователь проекта «Ватфор» Дмитрий Стефанович. Основные его аспекты он сформулировал так:

всеобъемлющее укрепление собственного потенциала;
контроль над вооружениями с интрузивной верификацией (когда на месте присутствуют инспекторы и у них есть физический доступ к объекту) и, крайне желательно, участием Китая;
необходимость «что-то делать» с российским арсеналом нестратегического ядерного оружия.

«Любопытно, что отдельный вопрос — и ответ — касаются сюжета с вовлечением Франции и Великобритании в контроль над ядерными вооружениями, и как будто этот сюжет вполне может быть «раскручен». Стоит отметить и относительно неожиданную «группировку» Индии, Пакистана и КНДР как стран, с которыми тоже можно было бы обсуждать ядерные риски. В то же время отсутствие упоминаний Израиля не удивляет совершенно», — отметил эксперт.

По его оценке, этот подход выглядит «цельно и даже фундаментально». «Чего-то такого и стоит ожидать от американской политики в сфере контроля над вооружениями, да и ядерного сдерживания и поддержания устойчивости ядерного арсенала», — резюмировал Стефанович.

США не первый год говорят о том, что необходимо учитывать ТЯО в общей оценке потенциала сторон. В июле 2021 года Москва и Вашингтон начали консультации по стратегической стабильности, на которых обсуждали, какое соглашение заменит ДСНВ после того, как срок его действия истечет.

22 сентября 2025 года Владимир Путин предложил сохранить статус-кво в рамках Договора о дальнейшем сокращении стратегических наступательных вооружений (ДСНВ) после того, как 5 февраля 2026 года завершится срок его действия. Эта инициатива предусматривает, чтобы Москва и Вашингтон минимум в течение одного года придерживались центральных количественных ограничений по ДСНВ.

«Данный шаг направлен на предотвращение гонки стратегических вооружений, поддержание в указанной сфере приемлемого уровня предсказуемости и сдержанности, а также на содействие целям ДНЯО (Договор о нераспространении ядерного оружия. — РБК)», — сказал 22 октября замглавы МИД России Сергей Рябков. И уточнил: эта идея будет жизнеспособна, только если США проявят взаимность и не будут предпринимать шаги, которые подрывали бы нынешнее соотношение потенциалов сдерживания.

Еще в 2020 году Россия заявляла о том, что в новом документе надо вывести «уравнение безопасности», которое бы учитывало и другие, помимо стратегических, типы вооружений. Приоритеты Москвы заключались в том, чтобы увязать друг с другом стратегические наступательные и оборонительные вооружения (по ее оценке, развитие наступательных систем спровоцировал выход США из договора по ПРО в 2002 году); учесть новые неядерные вооружения; урегулировать ситуацию с ракетами средней и меньшей дальности (РСМД; этот сегмент перестал подлежать контролю после того, как в 2019 году США вышли из соответствующего договора); договориться о неразмещении оружия в космосе.

Ключевыми позициями для Вашингтона были новые виды межконтинентальных средств доставки ядерных боезарядов; ограничение наряду со стратегическими тактических ядерных вооружений; сохранение ограничений на вооружения по ДСНВ.

Москва, говоря об ограничении ТЯО, заявляла, что, прежде чем включать это оружие в новый договор, США должны вывести свои ядерные арсеналы из Европы. Наличие такого оружия в Европе, как и совместные ядерные миссии НАТО в рамках механизма Nuclear Sharing, Россия называла неприемлемым. «Давно пора вернуть американское ядерное оружие домой, а связанную с ним инфраструктуру в Европе полностью ликвидировать», — заявил в марте 2022 года глава МИД России Сергей Лавров.

По данным «Бюллетеня ученых-атомщиков» за 2025 год, в 2023 году российские арсеналы ТЯО насчитывали от 1 тыс. до 2 тыс. нестратегических ядерных боеголовок. Они включают боеголовки для ракет класса «воздух — земля», бомб свободного падения, глубинных бомб, торпед, зенитных, противокорабельных, противолодочных, противоракетных система, ядерные мины и боеголовки для ракетных систем наземного базирования двойного назначения.

У США, по информации «Бюллетеня», только один тип ТЯО — это гравитационные бомбы B61. Они производятся в разных модификациях с мощностью от 0,3 до 170 килотонн; сейчас на вооружение поступает модификация B61–12 мощностью до 50 килотонн. На складах сейчас около 200 бомб B61, 100 из них развернуты на шести базах в пяти европейских странах — в Бельгии, Германии, Италии, Нидерландах, Турции, остальные 100 хранятся в США.

В каком контексте прозвучали заявления Кадлека

Подходы к теме разоружения Кадлек изложил вскоре после того, как США объявили о планах возобновить ядерные испытания. Менее чем через неделю на это отреагировала Россия — президент Владимир Путин поручил профильным военным и гражданским ведомствам проанализировать этот вопрос и представить выводы о том, насколько целесообразен был бы для Москвы возврат к таким испытаниям.

Как прошло совещание Совбеза по ядерным испытаниям. Главное Политика

При этом 26 октября российский Генштаб сообщил об испытании крылатой ракеты с ядерной энергетической установкой «Буревестник», у которой неограниченная дальность полета. А 29 октября российский президент сообщил, что Москва протестировала ядерную управляемую суперторпеду «Посейдон» с ядерной энергетической установкой.

И «Буревестник», и «Посейдон» предназначены для того, чтобы доставлять ядерные боезаряды. Представитель Кремля Дмитрий Песков, комментируя заявление Трампа о том, что США начинают испытания ядерного оружия в ответ на тесты других стран, подчеркнул: тестирование «Буревестника» «не является ядерным испытанием». Он напомнил, что сейчас на такие испытания действует мораторий, и предупредил, что «если кто-то отойдет от моратория, то Россия будет действовать соответственно ситуации».

4 ноября, награждая разработчиков «Буревестника» и «Посейдона», Путин объявил, что Россия также начала серийное производство баллистической ракеты средней дальности «Орешник», а в следующем году поставит на боевое дежурство системы с тяжелой межконтинентальной баллистической ракетой «Сармат». «Наша страна никому не угрожает. Россия, как и все другие ядерные державы, развивает свой ядерный потенциал, развивает свой стратегический потенциал», — заверил тогда президент.

Широкой реакции со стороны западных стран на испытания «Буревестника» и «Посейдона» не было. В МИД России подтвердили, что европейские дипломаты озабоченности на этот счет не выражали. «По сигналу профессионалы поняли, что у России есть достаточные средства, возможности и политическая воля для того, чтобы надежно обеспечить интересы обороноспособности и безопасности», — сказал РБК заместитель министра иностранных дел Александр Грушко.

«Эти системы, «Посейдон» и «Буревестник», известны уже давно, и их испытания не являются сюрпризом. Сюрприз в том, что из них сейчас сделали сигнал, — сказал, в свою очередь, РБК европейский дипломатический источник. — С одной стороны, Россия призывает США к дальнейшему соблюдению пороговых показателей по ДСНВ-III, а с другой стороны, она хвастается испытаниями потенциального ядерного оружия, которое не подпадает как раз под данный договор. Это противоречие. Никто не знает в такой ситуации, чего хочет Россия».

Поделиться Поделиться Вконтакте Одноклассники Telegram

РБК в MAX

На связи с проверенными новостями